Родился человек, получивший известность как Владлен Татарский, в 1982 г. в украинской Макеевке, в шахтерской семье. Без высшего образования. Пытался заниматься бизнесом, но прогорел и влез в долги. В 2011 г. решил поправить финансовое положение — пошел грабить банк, но успеха не имел: загремел в тюрьму в ныне широко известной Горловке.
Из уголовника — в строители «русского мира»
Но в 2014 году началась война, а она всегда дает простор для авантюристов. Колония, где скучал Фомин, пострадала от боевых действий, он бежал и присоединился к «ополченцам», сражающимся за «русский мир». Служил одно время под началом известного боевика Игоря Безлера (по кличке Бес), чьи подчиненные отличались совершенно факультативным отношением к нормам морали. Правда, судимость и побег давали о себе знать, и, хотя Фомина и «помиловал» Александр Захарченко (лидер донецких сепаратистов), все же в 2019 г. пришлось военную службу оставить. Как вполне откровенно изложили это праворадикальные журналисты из «Царьграда»: «Однако судимость дала о себе знать; Максима Фомина не брали в Народную милицию ДНР. Он решил остаться в ЛНР и стал военным корреспондентом».
И Максим Фомин стал Владленом Татарским, одним из множества пропагандистов Донбасса. (Нет сомнений, что это имя — парафраз имени персонажа Виктора Пелевина Вавилена Татарского из романа «Generation П», рекламщика, не творца, но криэйтора, через помазание собачьей кровью ставшего земным мужем египетской богини Иштар.)
Пропагандистской, а не военной позиции он несколько стеснялся. Например, в первый день войны, находясь, правда, в тылу сил вторжения, он записал к вечеру видео, где называл себя не военкором, а бойцом. В октябре рассказывал, как с легкостью готов спать в блиндажах с огромными крысами — ставил себя в пример мобилизованным, которые отказывались быть пушечным мясом. Называл их «дичью перепуганной» и предлагал им качать права перед военным начальством, а не прятаться за юбками жен.
Практически всю жизнь Фомин-Татарский прожил в Украине — в сепаратистских «республиках». Он без стеснения критиковал российскую армию, поучал россиян и требовал от них проливать кровь. Таков «русский мир» в представлении сепаратистов «ЛДНР»: взять в руки оружие, совершать убийства, а затем верещать, будто преданы другой стране, и требовать, чтобы за него «вписались».
«Честно говоря, когда признали республики, это не вызвало у меня никаких эмоций — сегодня, совсем другое дело! Я рад! Дождались!» — такими словами он встретил начало агрессии против Украины. Безусловно, первые недели его лента представляла собою дикую смесь ура-патриотизма (включая заявления о «взятии» Харькова), кадров последствий бомбардировок украинских городов и презрения к противнику, у которого «недееспособная власть», которая еще и «панически бежала». По мере того как ситуация стала меняться — провал наступления сделался очевиден, — в креативе Татарского начала нарастать критика порядков в российской армии и информационного сопровождения войны. Появились требования решительности, подпитываемые страхом, что Москва просто бросит Донбасс.
Татарский без обиняков констатирует, что «крымского сценария» не получилось, и раздает советы войскам: призывает, например, активно занимать здания (т. е. гражданскую инфраструктуру); сожалеет, что массово не применили авиацию. То есть фактически выступает за войну без правил.
Татарский был среди тех военкоров, которые, углубляясь в критику российской армии и отдельных российских политиков и раздувая тему, будто тех сейчас сольют, пытались формировать себе образ глашатаев «воюющего народа» — и под это собирать с народа деньги на «военные нужды». Именно эту свою деятельность Татарский пиарил много и активно, нападая на российскую таможню за чинимые ею препятствия в доставке «полезных грузов».
Правда, некоторые другие «военкоры» разоблачали его обвинения. Вообще он успел нажить среди «ополченцев первой волны» немало врагов, обвинявших его в непрофессионализме и продажности.
Стремление видеть себя одним из лидеров «сражающегося народа» в последнее время начало принимать прямо-таки мюнхгаузеновские формы. Незадолго до гибели, уезжая в Москву, Татарский заявлял, будто его ждут «важные люди, готовые помогать армии материально», а также начальство, которому он доложит план, как реформировать российскую армию в целом.
Вероятно, громкая риторика была попыткой компенсировать как-то тот факт, что образ «глашатая армии» ему не удалось конвертировать во что-то серьезное — в отличие, например, от Семена Пегова (WarGonzo), который к концу 2022 года получил государственные награды и формальные должности в различных официальных комиссиях.
Для чиновников Татарский был слишком радикальной и одиозной фигурой. Зато он приглянулся Пригожину и постепенно превратился чуть ли не в личного пиарщика вагнеровцев.
Воинственный русский националист
В марте этого года в социальных сетях много смеялись над тем, как несколько депутатов Государственной Думы и представители общественности собрались за обильным столом, чтобы подписать меморандум о завершении гражданской войны в России. По всей видимости, «памятника примирения» пару лет назад оказалось мало, потребовался «формальный документ». Участником этого мероприятия стал и Татарский, который выступал от анархистов-махновцев.
С последними его сближало разве что социальное происхождение — бывший уголовник, что выражалось и в повседневной речи, например в уничижительном назывании украинцев. Но Татарский был очевидным русским националистом, любителем бомбардировать слушателя историческими образами и цитатами из Библии, а еще — гомофобными рассуждениями и антимигрантскими высказываниями.
Сама русская идея приобретала у него откровенно расистские оттенки. «Если у мужчины нет чувства Родины, то следующим шагом будет отказ от собственной крови (национальности) — подобные процессы мы уже давно наблюдаем. После того, как мужчина отказался от Родины и нации, то следующий шаг это размывание своей гендерной идентичности», — таким постом он разразился утром 23 февраля, в последний мирный день. «Русскость» он связывал исключительно с воинственностью, которая опять же обосновывалась генетически: «Наши парни уже рождаются воинами, желающими пережить восторг сражения. Не лишайте их такой возможности!»
Вычленить из потоков его сознания стройную мировоззренческую систему сложно. Но интересна эволюция представлений — попытка сконструировать образ «сражающегося народа», который в «народной войне» должен узнать и обрести себя. Чем тяжелее ситуация на фронте — тем больше риторики по типу «мы не можем проиграть». Попутная перманентная критика порядков в российской армии не должна смущать — это типичное разыгрывание карты «плохих бояр». Путин выше всякой критики! 19 марта, комментируя его тайный ночной визит в оккупированный Мариуполь, Татарский купается в подобострастии: «И сегодня сам верховный главнокомандующий, президент Российской Федерации, я бы назвал Российской империи, лучше, Владимир Владимирович Путин, наш император, наш цезарь, он посетил Мариуполь».
Татарский прекрасно видел, что реальность совсем иная. Он признавал, что русская армия не может наступать, что ее кризис носит системный характер, что значительная часть россиян совершенно не поддерживает войну, а потому все чаще обрушивался на различных «предателей в тылу», призывая к репрессиям и депортациям, а также к отъему собственности. 28 марта он говорил предельно откровенно: «Проиграть эту войну мы не имеем право. Если, не дай Бог, что-то подобное произойдет, то никакого морального права на праздник 9 мая у нас не будет. <…> После поражения нам навяжут чувство вины, публичное отречение от всего, что нам дорого. Либо мы победим, либо мы умрем духовно, а затем и физически».
Отсюда постоянные призывы к культурной мобилизации и попытки убедить своего читателя, что война — это надолго. Ради своих идеалов (читай — спасения собственной шкуры) он был готов пожертвовать максимальным количеством россиян и жителей оккупированных районов Украины — и этого не скрывал. «При нынешнем уровне профессионализма в армии от генералов и ниже, мотивации мобилизованной пехоты, фактического отсутствия средств контрбатарейной борьбы и других факторов, глубокий прорыв линии фронта по типу наступательных операций 1944 года невозможен». А потому для хотя бы тактических успехов в Донбассе «нам нужно уже сейчас провести новую волну мобилизации, для пополнения выбывших из строя и создания нормального резерва», — предлагал он 10 марта.
«Мы брали всю Европу и нагинали ее раком»
30 сентября 2022 г. Татарский был в массовке Путина, когда тот объявлял об аннексии украинских территорий. Для мелкого уголовника оказаться в Кремле — высокая честь, чем он поспешил поделиться с подписчиками: организовал прямое включение из Георгиевского зала. Указывая на памятную табличку Стародубовского кирасирского полка, он не скрывал своих эмоций: «Мы брали всю Европу и нагинали ее раком. И в этот раз то же самое будет». Репортаж он завершил фразой, ставшей затем расхожей: «Всех победим, всех убьем, всех кого надо ограбим, все будет как мы любим». (Стародубовский кирасирский полк, по данным историка полка Мартынова, в марте 1814 года вошел в Париж в присутствии государя императора Александра Первого.)
Эти слова куда более искренни, нежели любые попытки их облагородить через нагромождение кучи абстрактных понятий. Чем сложнее становилась ситуация — тем более усиливалось желание спрятать очевидный радикализм. Вечером 1-го апреля, накануне гибели, Татарский решил коснуться ситуации в Киево-Печерской лавре — и высмеял желание УПЦ МП «усидеть на двух стульях». Православная риторика, тема духовности, постов и молитвы, столь распространенная в его блоге, используется и для выражения иной мысли — уничтожить Украину: «Украина — это бесовское государство. И те, кто еще до сих пор верит в то, что не надо там говорить против Украины, есть Украина, а есть фашисты-смашисты — ребята, Вы дегенераты, Вы конченные вообще люди, люди, которые не имеют глаз. Потому нам давно пора занять радикальную позицию без всяких вообще без всяких вариантов, во-первых, себе это сказать, и потом, это, объявить нашу политику — нужно покончить с этим государством рано или поздно, будут у нас для этого силы сейчас или потом».
Для Татарского война была очевидной формой мести Украине: до морали ли тут! 8 марта 2022 г. он сделал репост другого донбасского военкора, Александра Ходаковского, который оправдывал обстрелы гражданской инфраструктуры, пугая украинцев: «Если вместо россиян к вам заведут нас, с Донбасса, то при всем нашем гуманизме церемониться с вами не будем».
А 22 марта 2023 г., Татарский поделился видео из телеграм-канала «Жога», где раненый боец Вооруженных сил Украины жестами умоляет оператора дрона не убивать его, но тот все равно сбрасывает снаряд: «На линии фронта никому даже не придет в голову размышлять об этике нравственности, светском гуманизме и толстовстве».
Спустя пять дней он опубликовал еще одно видео, где, согласно подписи, российские артиллеристы якобы расстреливают машину, вывозящую украинских раненых солдат.
Утром в день смерти Татарский поделился еще одним видео: вагнеровец играет на скрипке и бьет смычком по голове связанного военнопленного — тот без сознания, на лбу его крупная надпись «грузин». Несомненно, перед нами — саморазоблачающее свидетельство об издевательствах.
Ответственность неминуема
Российское государство не способно обеспечить безопасность даже активным сторонникам в тылу. Реакция военкоров и крики «Теперь мы должны воевать до конца!» лишь подчеркивают смятение. Ходить на мероприятия Z-активистов, получается, небезопасно!
А «диванные агрессоры» теперь должны задумываться о главном: можно сколько угодно ударами по клавиатуре поддерживать путинский режим, уничтожение соседей в войне и отправление сограждан на бойню, но удастся ли уйти от ответственности? И Фомин-Татарский, и убитая так же, взрывом, в прошлом году Дарья Дугина были сторонниками убийств в Украине. И если война — это нормально, как они пишут, и даже необходимо, то нормально и погибнуть на этой войне.
Политическое убийство сложно морально оправдывать. А еще пострадали люди, и неважно, что они сторонники войны. Убитый уже предстал перед Богом, и Он ему судья, но для живых было бы важно, чтобы он предстал и перед земным, но только справедливым, нормальным судом.
