В соответствующем проекте постановления правительства, подготовленном военными, людей, больных сифилисом, предлагается считать «годными с незначительными ограничениями».
Про «незначительные ограничения» мы много слышали. Есть люди с посттравматическим стрессовым расстройством, которых посылают на передовую, но не дают в руки оружия. На всякий случай. Есть раненые на костылях, которых посылают в атаку: пушечное мясо и на костылях — пушечное мясо.
Но чтобы сифилис?!
Можно было бы подумать, что в военном министерстве сидят идиоты, которые не понимают катастрофических последствий этакого нововведения.
Не знают, например, что в Советской России после Гражданской войны, которая, как мы помним, закончилась в 1924 году, сифилис был повсеместной и настолько насущной проблемой, что только в 1939 году конгресс сифилидологов в Ленинграде смог констатировать, что эпидемия взята под контроль. То есть (правда, в отсутствии антибиотиков) эпидемия сифилиса бушевала пятнадцать лет.
Возможно, в военном ведомстве не знают и того, что вторая вспышка сифилиса произошла во время Финской войны (финны называют ее Зимней). Мой родной дедушка, служивший на Финской врачом, рассказывал, что сифилис выбивал из строя почти столько же солдат, сколько обморожения, но все-таки меньше, чем пули и снаряды противника.
Не исключено, что в Министерстве обороны думают, будто шанкр на половом члене и сыпь на теле не слишком мешают воевать. Не понимают, что сифилис имеет грозные последствия, а дети, зачатые сифилитиками (государство ведь так ратует за рождаемость), склонны иметь тяжелейшие психозы — и не у всех эти психозы совпадают с гениальностью, как совпадали, например, у художника Михаила Врубеля.
Возможно, они придурки и не понимают, что распространенный сифилис калечит нацию.
Возможно, они штабные крысы.
Никогда не были на фронте и думают, будто фронт — это всего лишь две цепи солдат, стреляющих друг в друга, склады боеприпасов, артиллерийские батареи и колонны танков. Возможно, штабным крысам не приходит в голову, что чуть подальше последней линии окопов начинается обширная прифронтовая зона, а в ней цветет специфический прифронтовой бизнес. Местные жители, никогда не имевшие приличных доходов, сталкиваются вдруг с тем, что к ним приехало полмиллиона молодых мужчин с деньгами, и мужчины эти перед лицом смерти не слишком связывают себя моральными ограничениями. Для них со скоростью экономического чуда открываются бесчисленные магазинчики, прачечные, закусочные, ну и — правильно, дома свиданий. И кто там будет думать о презервативах? В прифронтовой зоне венерические болезни распространяются как огонь по сухой соломе. И какой же надо быть тыловой крысой, чтобы не понимать этого?
Какие еще возможны объяснения? Полное пренебрежение к людям? Тупорылое отрицание науки? Как в Африке, где правители просто отрицали существование вируса иммунодефицита человека, вызывающего СПИД, пока эпидемия не охватила весь континент? (Помните, как Джейкоб Зума, воспользовавшийся услугами ВИЧ-положительной женщины, заявил, что принял душ, и этого достаточно?)
Я вижу только одно объяснение родившейся в недрах Министерства обороны варварской идее считать годными к воинской службе людей больных сифилисом.
Это уже ничего не изменит!
Да все они уже понимают эти, штабные крысы. Все они прекрасно знают про прифронтовую зону, незащищенный секс и скорость распространения венерических заболеваний. Все они прекрасно понимают про опасность сифилиса, про то, какие беды грозят больным, их семьям и их детям — сотням тысяч семей и детей. Все они понимают и про то, каких денег и каких усилий будет стоить государству и обществу по окончании войны эпидемию сифилиса — а равно и ВИЧ, и гепатитов — остановить.
Но ничего не поделаешь. Эпидемия сифилиса на фронте уже есть, и не разрешать людям, больным сифилисом, служить в армии уже не имеет никакого смысла. Да и на гражданке сифилиса стало сильно больше.
Глупо не брать в армию сифилитиков, если армия уже и так состоит из сифилитиков — таково единственное разумное объяснение инициативе Министерства обороны, которое я нахожу.
